Рассказ

[crazyavtor]

Люблю космическую фантастику. Особенно Лукьяненко и Гаррисона. Данный рассказ небольшая фантазия с упоминание около комической тематики.
Когда Эрик сообщил нам, что Александр согласился нас принять, мы не могли поверить своему счастью. Старый вояка слыл своей отчужденностью и нелюдимостью. Поэтому мы, направляясь к нему, были готовы встретиться с открытой неприязнью или пожеланием убираться туда, откуда пришли. Но этот призрачный шанс на неудачу, и наши стереотипы были развеяны сразу после того, как Александр открыл дверь.
Он не соответствовал ни одному образу, какими рисовала ветерана молва. Он был высоким и крепко сложенным мужчиной с рано поседевшими волосами. По его позе было заметно, что он хромает на одну ногу.
- А, вы и есть те самые юнцы, которых должен был прислать Эрик?- хрипло спросил мужчина.
-Да, сэр, бойко ответили мы, не смея поверить своему счастью. Вот он перед нами, бывший командующий восточным объединением Звездного флота, ветеран первой Вестеросской компании, человек спасший Плутон от взрыва. Да Александра Ставинского было за что уважать
-Тогда заходите, но ничего не трогать,- на последних словах голос его стал суровее и тверже, словно в комнатах, по меньшей мере, собирали особо тонкие механизмы для гиперпространственых прыжков.
Мы, сняв форменные пальто, прошли в указанном направлении. Комната, куда нас отправил коммандер, была небольшой и достаточно аскетичной. Небольшой диван, старый ,потертый, с обивкой, потерявшей цвет свой цвет уже много лет назад, но при этом сиявшей безукоризненной чистотой. Столик, столь же безукоризненно вычищенный до блеска. И огромное множество полок, покрытых рамками с цифрографиями, наградами, мелкими безделушками, явно дорогими для хозяина. А на одной из полок даже стояли книги. Не те электронные заменители, что есть сейчас везде, а настоящие пахнущие старой бумагой и типографской краской. Как оказалось, этот человек был крайне аккуратным, бережливым и любящим старину. Тут в комнату протиснулся и сам Александр, было заметно, что его рост высоковат для столь небольшого проема. И как он только живет здесь?
В его руках был поднос чашками и чайником. Настоящим чугунным чайником, который я последний раз видел лет 15 назад в одной из колоний Нового Марса. Сейчас такие можно встретить только в музее. Он поставил чайник и чашки на стол и принялся разливать чай. Его движения были ловкими и деловыми.
-Ну что молодчики? Эрик говорит, натворили вы делов,- вздохнув, произнес Ставинский, смотря на нас своими пронзительно черными глазами. Это был жесткий, но вместе с тем теплый взгляд, в котором читались укор и недовольство, но вместе с ним одобрение и гордость.
-Поймите сэр,-быстро начал говорить мой спутник,-у нас не было выбора. Либо станция, либо люди. Двести пятьдесят жизней против одной терроформирующей станции на орбите. Он говорил взволновано и ярко, стараясь, достучатся до сознания бывшего солдата.
-Я понимаю,-внезапно произнес Александр прерывая тираду моего друга,- я все понимаю сынок. Неожиданно он протянул руку и похлопал моего товарища по плечу. А на его усталом лице появилась легкая, едва заметная улыбка.
-Ты поступил правильно. Ты поступил так, как должен поступать каждый офицер. А то, что там говорят эти бюрократы не должно тебя волновать. Там,- и с этими словами Ставинский указал вверх, обозначая этим жестом глав Альянса,- никогда не поймут. Этим бездушным шакалам не дано этого понять.
И слушая, его мы понимали, насколько велик этот человек. И пусть он с треском вылетел со своего места после спасения Плутона. Он был достоин места в космической истории. Как самый смелый и отчаянный капитан.
Возвращаясь в этот вечер в общежитие, мы точно знали, что были правы в своих действиях и никакой трибунал нам не страшен. А из головы все не шла его теплая и поддерживающая улыбка.